Два кармана стрижей с маяка\...- Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Цветы распускаются к лету и вянут к лету.
На каменной стеле напишешь ответ, а нету.
Спокойному небу бессмертие угрожало:
Свалили, как памятник, то, что тебя держало.
С утра разнесут твои горы, взорвут плотины,
И руку протянут последние побратимы -
Но что тут поделать, теченье необратимо,
И кто остановится там, где необходимо?
Решили, что делать; кому говорить, решили.
Все наши слова разберутся, кому служили,
И лягут в железной пыли на дороге к дому.
Мои иероглифы сами собой ведомы.
Четыре тысячи лет,
Как пламя зажгли в Карнаке.
В конечном итоге мы все превратимся в знаки,
И тот, кто исследует нас, не избегнет танца,
Но кто-то останется там, где хотел остаться.
Там, где разорвется сердце.
На каменной стеле напишешь ответ, а нету.
Спокойному небу бессмертие угрожало:
Свалили, как памятник, то, что тебя держало.
С утра разнесут твои горы, взорвут плотины,
И руку протянут последние побратимы -
Но что тут поделать, теченье необратимо,
И кто остановится там, где необходимо?
Решили, что делать; кому говорить, решили.
Все наши слова разберутся, кому служили,
И лягут в железной пыли на дороге к дому.
Мои иероглифы сами собой ведомы.
Четыре тысячи лет,
Как пламя зажгли в Карнаке.
В конечном итоге мы все превратимся в знаки,
И тот, кто исследует нас, не избегнет танца,
Но кто-то останется там, где хотел остаться.
Там, где разорвется сердце.