Два кармана стрижей с маяка\...- Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Голова долго кружится.
мир потихоньку рушится,
Но надо стать выше ростом.
Мы все выходим из трав.
Когда она оборачивается,
Мир в трубочку
сворачивается,
Действительность
утрачивается,
мне кажется, что я прав.
Не знаю, как ей живется.
Живется так, как пророчится.
Такие смотрят без ужаса,
Цветут, как в степи цветы.
Она может жить в невежестве,
Делать все, что захочется.
Ее чистота гораздо
Проще моей правоты.
Что-то пробьется из сумерек,
Как стебель асфальт ломает,
Когда она выйдет к городу,
Кричать у белой стены -
В этом мое безумие:
Она меня понимает,
так хорошо понимает,
что я требую тишины.
И только потом, испуганно:
Куда ты ушла, Кассандра?
Поникли флаги, и в городе
Никто не верит молве...
Доделай, что подобает.
Умолкла твоя осада.
И голоса уходящих
Поют в твоей голове.
Живешь на пенсию матери.
Нет денег, круглая дата.
Под воспаленными веками
Картину споет простак.
тебя, как пятно на скатерти,
стряхнут и выжмут куда-то.
мир катится, катится, катится,
катится,
как пятак.
мир потихоньку рушится,
Но надо стать выше ростом.
Мы все выходим из трав.
Когда она оборачивается,
Мир в трубочку
сворачивается,
Действительность
утрачивается,
мне кажется, что я прав.
Не знаю, как ей живется.
Живется так, как пророчится.
Такие смотрят без ужаса,
Цветут, как в степи цветы.
Она может жить в невежестве,
Делать все, что захочется.
Ее чистота гораздо
Проще моей правоты.
Что-то пробьется из сумерек,
Как стебель асфальт ломает,
Когда она выйдет к городу,
Кричать у белой стены -
В этом мое безумие:
Она меня понимает,
так хорошо понимает,
что я требую тишины.
И только потом, испуганно:
Куда ты ушла, Кассандра?
Поникли флаги, и в городе
Никто не верит молве...
Доделай, что подобает.
Умолкла твоя осада.
И голоса уходящих
Поют в твоей голове.
Живешь на пенсию матери.
Нет денег, круглая дата.
Под воспаленными веками
Картину споет простак.
тебя, как пятно на скатерти,
стряхнут и выжмут куда-то.
мир катится, катится, катится,
катится,
как пятак.