Два кармана стрижей с маяка\...- Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Кто хочет, тот гранату и берет,
Кто взял, тот и лишился головы.
Кто двигается в прошлое вперед, йа-ха-ха,
Тому мы все неправы-неправы.
Он землю облепил, как бутерброд,
Банановыми корками и хной,
Чтоб каждый, кто скакал наоборот, йа-ха-ха,
Погиб под наступающей волной.
Копает потихонечку ответ,
Подыскивает каверзный вопрос.
Когда мы вместе вырвемся на свет, йа-ха-ха,
Он скажет, что устал и недорос.
И побредет обратно в черноту,
И выжрет там полцарства без труда.
Кто верит в доброту и красоту, йа-ха-ха,
Тому молитва чуждая чужда.
Там заводи, где тонкие ростки,
Камышинские лебеди в пыли,
И где-то гонки-наперегонки,
Которые доводят до петли.
Прими, во что уверует дурак,
Уставясь на свободу в неглиже:
Что всякому такому полный мрак, йа-ха-ха,
К тому мы все привыкшие уже.
Кто взял, тот и лишился головы.
Кто двигается в прошлое вперед, йа-ха-ха,
Тому мы все неправы-неправы.
Он землю облепил, как бутерброд,
Банановыми корками и хной,
Чтоб каждый, кто скакал наоборот, йа-ха-ха,
Погиб под наступающей волной.
Копает потихонечку ответ,
Подыскивает каверзный вопрос.
Когда мы вместе вырвемся на свет, йа-ха-ха,
Он скажет, что устал и недорос.
И побредет обратно в черноту,
И выжрет там полцарства без труда.
Кто верит в доброту и красоту, йа-ха-ха,
Тому молитва чуждая чужда.
Там заводи, где тонкие ростки,
Камышинские лебеди в пыли,
И где-то гонки-наперегонки,
Которые доводят до петли.
Прими, во что уверует дурак,
Уставясь на свободу в неглиже:
Что всякому такому полный мрак, йа-ха-ха,
К тому мы все привыкшие уже.