Два кармана стрижей с маяка\...- Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
мы сплетали для луны
одинаковые сны,
мы хотели чтобы после
вовсе не было войны.
нет ни пряди от лучей,
только спросит книгочей:
кто владеет вашим домом,
или он уже ничей?
или, может быть, у льва
отвалилась голова?
ни одной прямой дороги,
что за странные слова?
ходим, прячемся, кружим -
никакой тут не режим,
люди ходят и воюют
по законам по чужим.
холод трогает детей,
пробирает до костей -
надо, надо просыпаться,
рассмеяться в темноте.
никому тут не нужна
эта старая война -
видно, до смерти устала,
но не кончилась она,
спит, отравлена собой,
пропускает каждый бой,
и рыдают командиры,
и горюют над судьбой.
держат пулю в кулаке,
ждут-гуляют вдалеке
и не знают, что тут делать,
если камешек в руке.
на последнем этаже -
часовой на рубеже:
надо, надо просыпаться,
хватит, выспался уже.
потому что не больна
эта сонная война -
даже самому отважному
дарована она.
тихих слуг ее не счесть,
отбирает дом и честь -
всех погибших обманула,
а живых не может съесть.
чтоб не сдохнуть в пустоте,
чтоб не сгинуть на кресте -
просыпайся, просыпайся,
смейся в полной темноте.
одинаковые сны,
мы хотели чтобы после
вовсе не было войны.
нет ни пряди от лучей,
только спросит книгочей:
кто владеет вашим домом,
или он уже ничей?
или, может быть, у льва
отвалилась голова?
ни одной прямой дороги,
что за странные слова?
ходим, прячемся, кружим -
никакой тут не режим,
люди ходят и воюют
по законам по чужим.
холод трогает детей,
пробирает до костей -
надо, надо просыпаться,
рассмеяться в темноте.
никому тут не нужна
эта старая война -
видно, до смерти устала,
но не кончилась она,
спит, отравлена собой,
пропускает каждый бой,
и рыдают командиры,
и горюют над судьбой.
держат пулю в кулаке,
ждут-гуляют вдалеке
и не знают, что тут делать,
если камешек в руке.
на последнем этаже -
часовой на рубеже:
надо, надо просыпаться,
хватит, выспался уже.
потому что не больна
эта сонная война -
даже самому отважному
дарована она.
тихих слуг ее не счесть,
отбирает дом и честь -
всех погибших обманула,
а живых не может съесть.
чтоб не сдохнуть в пустоте,
чтоб не сгинуть на кресте -
просыпайся, просыпайся,
смейся в полной темноте.