Два кармана стрижей с маяка\...- Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Джатака об иметь или не иметь
Однажды Вай Хуэнь спросил у Учителя: "Поведай мне, о дошедший по Пути Добродетели как минимум до одиннадцатой лунки: варвары из страны Ниппон готовы войти в темное додзе с мастером из соседней провинции - с тем, чтобы выйти с новым умением или не выйти вовсе; носатые и оттого чванные почитатели Б-га с Н-произносимым Им-нем цепляются за свои обожженные солнцем развалины, невзирая на стремный neighbourhood; беловолосые дикари, идущие в бой с именем Одноглазого на устах, не обламываются плыть куда глаза глядят в надежде куда-нибудь рано или поздно приплыть; те же, чье тело черно, а душа полна рэпа, философски относятся к риску передоза. Что движет этими странными людьми?"
Подумав, Учитель ответил: "Варвары из страны Ниппон понимают, что в темном додзе им может быть больно, но уж всяко не будет скучно. Носатые почитатели Б-га с Н-произносимым Им-нем убеждены, что если уж Париж стоит мессы, то Вечный Город и подавно заслужил свой Шма Исраэль. Беловолосые дикари полагают, что уж куда-нибудь всяко приплывут, а вдруг там что-то хорошее. Те, чье тело черно, а душа полна рэпа, считают, что жить надо по приколу, а бояться передоза не прикольно. Мы же, прошедшие по Пути Добродетели до одиннадцатой лунки и далее, понимаем, что лучше вписаться в кипеш и пожалеть, чем не вписаться в кипеш и пожалеть". Наставив ученика, Учитель принял тройную дозу амфетаминов, что позволило ему уплыть, куда глаза глядят, не покидая родного ашрама - поскольку слова Учителя редко расходились с делом.
Вай Хуэнь же долгие годы усердно входил в темные пещеры (ну не было у него темного додзе) с мастерами из соседних провинций, существенно сократив поголовье мастеров и настроив против себя население соседних провинций, в свободное же время усердно цеплялся за обожженные солнцем развалины расположенного недалече храма Синешеего, тщетно пытаясь понять мотивы носатых и оттого чванных почитатели Б-га с Н-произносимым Им-нем. Но однажды он понял: в главный кипеш своей жизни он уже вписался, пойдя в обучение к Учителю - и таки без этого вздорного старикашки жизнь Вай Хуэня была бы куда как более пресной и бессмысленной, а все остальное - лишь частности.
Долгие годы спустя, став патриархом и основав свою школу, Вай Хуэнь всегда вспоминал этот урок и с искренней признательностью жег бумажные деньги в день смерти своего Учителя.
(ч) medvejonok.livejournal.com/48411.html
Однажды Вай Хуэнь спросил у Учителя: "Поведай мне, о дошедший по Пути Добродетели как минимум до одиннадцатой лунки: варвары из страны Ниппон готовы войти в темное додзе с мастером из соседней провинции - с тем, чтобы выйти с новым умением или не выйти вовсе; носатые и оттого чванные почитатели Б-га с Н-произносимым Им-нем цепляются за свои обожженные солнцем развалины, невзирая на стремный neighbourhood; беловолосые дикари, идущие в бой с именем Одноглазого на устах, не обламываются плыть куда глаза глядят в надежде куда-нибудь рано или поздно приплыть; те же, чье тело черно, а душа полна рэпа, философски относятся к риску передоза. Что движет этими странными людьми?"
Подумав, Учитель ответил: "Варвары из страны Ниппон понимают, что в темном додзе им может быть больно, но уж всяко не будет скучно. Носатые почитатели Б-га с Н-произносимым Им-нем убеждены, что если уж Париж стоит мессы, то Вечный Город и подавно заслужил свой Шма Исраэль. Беловолосые дикари полагают, что уж куда-нибудь всяко приплывут, а вдруг там что-то хорошее. Те, чье тело черно, а душа полна рэпа, считают, что жить надо по приколу, а бояться передоза не прикольно. Мы же, прошедшие по Пути Добродетели до одиннадцатой лунки и далее, понимаем, что лучше вписаться в кипеш и пожалеть, чем не вписаться в кипеш и пожалеть". Наставив ученика, Учитель принял тройную дозу амфетаминов, что позволило ему уплыть, куда глаза глядят, не покидая родного ашрама - поскольку слова Учителя редко расходились с делом.
Вай Хуэнь же долгие годы усердно входил в темные пещеры (ну не было у него темного додзе) с мастерами из соседних провинций, существенно сократив поголовье мастеров и настроив против себя население соседних провинций, в свободное же время усердно цеплялся за обожженные солнцем развалины расположенного недалече храма Синешеего, тщетно пытаясь понять мотивы носатых и оттого чванных почитатели Б-га с Н-произносимым Им-нем. Но однажды он понял: в главный кипеш своей жизни он уже вписался, пойдя в обучение к Учителю - и таки без этого вздорного старикашки жизнь Вай Хуэня была бы куда как более пресной и бессмысленной, а все остальное - лишь частности.
Долгие годы спустя, став патриархом и основав свою школу, Вай Хуэнь всегда вспоминал этот урок и с искренней признательностью жег бумажные деньги в день смерти своего Учителя.
(ч) medvejonok.livejournal.com/48411.html