Со старыми знакомыми, в том числе и с тем, с кем был близок так, что ближе не бывает, можно, оказывается, рассориться вдрызг непонятно из-за чего.
А потом...
Потом окажется, что причиной была ревность.
Ты ревнуешь их к новым людям, делам, успехам, странам и дорогам, и все это только потому, что начинаешь понимать - тебя в их мире больше нет. Тебя из него исключили.
А ведь никто не спрашивал, хочется тебе этого или нет, хотя раньше спрашивали.
...И у них до сих пор есть ключи от твоей двери.

...Если бы меня впустили в этот замок, не исключали мое имя из списка возможных посетителей, я бы никогда не ссорился с теми, кого я любил и помню до сих пор. Но, увы, фраза "не ко двору пришелся" возникает только там, где у моих добрых знакомых есть хоть какие-то придворные, а за ними - умение выставлять все, что было ДО них, в неприглядном свете.
Как выходец из мира честной монархии, я не могу понять придворного, находящего удовольствие в столь постыдном деле.
Я могу уйти и закрыть за собой дверь, но если следует шорох, шепот или смех, я понимаю - у меня есть соперник.
Тогда ярость застилает глаза, ведь в этом замке бедному дикарю невозможно распознать, кто враг, и мой враг - любой, кто попадется на дороге.
Что хуже всего?
"Я любил. Надо мной посмеялись".
- Надо мной посмеялись, меня стирают с этой проклятой картины мира, - кричит кто-то, кто уже не является мной. - Меня стирают с лица земли!
- Тише, тише - успокаиваю я его.
- Я не могу тише.
И тот, кто уже не я, старается сделать так, чтобы к этому замку не осталось ни одного моста.

Это единственный вид ревности, доступный мне.
Единственный повод сказать фразу, которую я во всех остальных случаях ненавижу больше всего - "сами виноваты".
И единственный вид ревности, сполна обращающий против неудачливого "знакомого" принцип "я тебя люблю, а ты меня нет".
он не виноват, что не любил.
Он не виноват, но такое - хуже всего. Обещания без клятв - самые прочные, а он и давал, и нарушал именно их, не на словах - на деле.
Я-то всегда выполнял то, что зависело от меня.
Ведь если бы мы были друг другу действительно дороги, если бы могли и хотели поделиться ключами, отмычками, оттисками на воске - ничего подобного не случилось бы.
Кому-то было жаль фамильного оттиска, дающего право на вход в замок, копии ключа, одной из сотен копий, ОДНОГО копья, попавшего точно в цель; приветственного взмаха руки; доброго слова, которое и так растает в холодном воздухе.