Есть у каждого героя дух-хранитель, и ему он письма пишет, отсылая по лучу.
С добрым утром, я пишу о том, что видел, а кого хотелось видеть, так о том давно молчу -
Кто-то просто проповедует, а кто того не ведает, болтает о любви, с которой пел или плясал -
А вот мне всю жизнь хотелось, чтоб пришел и спас, и, ясно, я ему всю жизнь писал.
Я знаю, как он выглядит - без всякой лунной призмы. Без билета лезет в поезд, без ружья - в переворот.
Я ему всю жизнь писал, или полжизни, помню, он то приходил, а то совсем наоборот.
Он являлся в разных лицах, проживал в чужих столицах, упиваясь лишним счастьем и бессмысленной виной -
Все бывает, и на следующей странице по капризу чьих-то песен он оказывался мной.
Приходил, но не надолго, я же точно не пройдоха, не обманщик и не воин, не художник и не враль.
Он, бывало, сразу вытащит меня, и ради бога - не мешает дальше строить в чистом поле пастораль,
И уходит проявляться в разных странах, где встает безбожно рано по велению волны -
Заполнять в раю пустое место, там, где плохо или тесно, но свидетели нужны.
Он, как только собирается, тотчас вперёд кидается и видит, что случается, когда не ждут его -
Или, может, злые духи распускают эти слухи, но , увы, народы глухи и не слышат ничего.
А его не замечают, и от церкви отлучают, и отпихивают в сторону в рассерженной толпе:
Вот, а мы всю жизнь стараемся, прилежно пишем письма, в основном самим себе.
Все понятно - точность взгляда, конденсация заряда, воплощение поступка, курс на дальнюю звезду.
Запечатывай конверты, отправляй лететь по ветру, приговаривай "куда же ты, ведь я тебя так жду".
Ничего у вас не выйдет - старый мир, как коврик, вытерт, ночь плывет над городами, лунный свет сметает тьму ...
Он идёт туда, где видят, и пребудет там, где видят,
Но когда-нибудь ты встретишься ему.