В порт приходил, разгрузился - отдраить, отчистить, заправить углем.
Я кораблем не родился, я не был еще никогда кораблем,
Волны ломали мне ребра, тараня, и холод впивался клещом.
Парус оплакан заранее - нет, видно, жизнь - это что-то еще.
Берег в гирлянды оделся, зажег фонари, закружись, голова.
Мой капитан все гляделся в серебряный круг, поправлял рукава.
После работы - свидание. Дальше - охота, пути, города.
Радость запомнишь заранее, зная, что выбьют ее навсегда.
Так я уставился в мутную воду, а небо держал над собой.
Птица глядела из этого зеркала, птица, а облик - любой,
Птица могла не бояться, ей созданный ветер дробил зеркала;
Компас баюкала в сердце и птицу другую под сердцем несла.
Я поглядел туда снова - увидел солдата на сером холсте.
Он был совсем молодым, он хорошие книги читал в темноте.
Тот, кто совсем не боялся ни мира, ни стада, ни льда, ни молвы.
Что-то опасное было в наклоне его головы.
Чем я когда-то гордился, все в них, а теперь я рожден и умру -
Я кораблем не родился - я песней родился и плыл на ветру,
Выстроен - значит, рожден: как табун лошадей загоняют в корраль? -
Кто-то и песню увидит, и в море пойдет, а корабль все старайся, не песня - корабль!..
Кем ни родись, все одно. В каждой памяти - свет, даже темной на вид:
Раз воплотился - болит, а когда воплотился опять - не болит.
Гвоздь, наконечник, струна и подкова, клинок из мечты кузнеца -
Все они помнили: жизнь - это что-то еще. Без конца, без конца.
Песни - нехитрая речь, их ловить нелегко, а летят без труда.
Все воплощается в вещи - так проще, в людей - иногда, иногда!..
Вот, говорят, здравствуй, сторожевой, вольный парус и небо плащом.
Так и доказывай, что ты живой, мол, поэты помогут еще.
Так я стоял у причала на якоре, в воду глядел, как в стекло.
Видел те жизни, которых не мог не увидеть, и было светло.
Вспомни, как море бесилось, зажги мою лампу, в каюту неси.
Жизнь - это горькая милость. Но ты не гаси этот свет, не гаси.