за прибоем есть дороги, и старинные пластинки, и дома, которых больше не отдам.
телефонного ответа не дождавшись, по старинке уплываем к одиноким берегам,
посмотри - придут сегодня те, бродившие по свету, в дом, в котором нас никто не стережет -
дом для песен одиноких, для вещей, которых нету, там их память почему-то бережет.
может быть, не в этом дело, но бесчувственные внуки, те, которых не любили до поры,
прочитав чужие письма, взяли в каменные руки темный хрупкий диск асфальтовой коры,
и узнали, что у дома будут каменные корни и дотянутся до северной луны,
где песчаные деревья, по оврагам бродят кони, и предутренние звезды не темны.
я узнаю - ты заплачешь, это каменные люди; но сегодня здесь забыли о простом,
обнимая мир старинный, дом, которого не будет, разрушение оставив на потом.
я узнал об этом точно, в день, когда явилось лето в гости к нам, надменной северной родне:
Все их варварство непрочно: ни сомнений, ни полета - только память о потерянной луне.
если скажешь ты сегодня - в этой песне мало толку, память врет, и затупилось острие -
запусти мою пластинку, отложи свою иголку - пусть играет, как умеет, без нее,
здесь оливы старше буков, пианист играет Баха, виноград снимают с каменной стены...
тишина добрее внуков, тишина сильнее страха, что родился на земле и без луны.