Два кармана стрижей с маяка\...- Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Мы этих - прощали, а то - стало мило, но прочее - ну его, вдруг украдут...
А нам обещали - вернут все, что было, приедут, для памяти нам воздадут.
Леса заржавели, и выспались дети, и лег белый иней на серой стерне.
Никто мою смерть не встречал, не приветил - замерзшим, нежданным он вышел ко мне.
И он расписал мне земные страданья, а я ему грустно качал головой:
начальник бедняге сказал "до свиданья", и мертвый от века остался живой.
В какие инстанции ни обращался - не делают скидок, не ждут при луне...
Его увольняют, и он обещался когда-то зайти попрощаться ко мне.
И вот ты сидишь, невозможностью сжатый, оплакавший сотню невидимых шпаг.
ну, что тебе нужно, безумный вожатый, безликий глашатай, дурацкий колпак?
дорожки ковровой, покрова, алькова, кромешного снега, который спасет?
а что я, вообще-то, умею такого? Одно бесконечное лето, и все.
он, может быть, тоже куда-то поедет, ему оставаться таким не с руки...
А что ты там пишешь, любитель трагедий?
- так, черновики,
Черновики.
А нам обещали - вернут все, что было, приедут, для памяти нам воздадут.
Леса заржавели, и выспались дети, и лег белый иней на серой стерне.
Никто мою смерть не встречал, не приветил - замерзшим, нежданным он вышел ко мне.
И он расписал мне земные страданья, а я ему грустно качал головой:
начальник бедняге сказал "до свиданья", и мертвый от века остался живой.
В какие инстанции ни обращался - не делают скидок, не ждут при луне...
Его увольняют, и он обещался когда-то зайти попрощаться ко мне.
И вот ты сидишь, невозможностью сжатый, оплакавший сотню невидимых шпаг.
ну, что тебе нужно, безумный вожатый, безликий глашатай, дурацкий колпак?
дорожки ковровой, покрова, алькова, кромешного снега, который спасет?
а что я, вообще-то, умею такого? Одно бесконечное лето, и все.
он, может быть, тоже куда-то поедет, ему оставаться таким не с руки...
А что ты там пишешь, любитель трагедий?
- так, черновики,
Черновики.