Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

1. Некоторые вещи все-таки нельзя даже добрым хорошим людям, с которыми дружишь долго.
2. Только что, до кучи, получил еще одно подтверждение, что такое наши "уважаемые военные историки". )

Просто понятно стало, что рано или поздно это случится. И, когда становится полностью ясно, к чему такие вещи ведут даже в их самом невинном виде и что кому-то нельзя быть немножко беременным, ты долго думаешь, а потом он от тебя отпадает.

@темы: глупости, телеги

---

10.05.2017 в 01:21

Пишет  Sammium:



Сказка первого шага
читателю кажется ложью,
А эпиграфом к ней -
неужели действительно ложь?
Человечек на лавочке,
ни на кого не похожий,
Вдруг задумался:
- Мамочки,
так на кого я похож?

Он не то чтобы против
родной и привычной морали,
К изменению мира
скорее приводит нужда.
И на новом витке
многократно знакомой спирали
Всё пойдёт не туда,
вообще непонятно куда.

А пока он сидит,
он устал и немного печален.
И душа смятена,
если есть в человеке душа.
- Эй вы там, наверху! -
Наверху, как всегда, промолчали:
То ли нет никого,
то ли просто не стали мешать.

@темы: тибет

---

Кукла с редким именем (То, чего не было)

Кусок 17

Письмо Татьяне, начало обустройства станции метро Междугородная и так далее


ПИСЬМО

Уважаемая Татьяна Валерьевна!
Пишет вам счастливый пленник вашего копья.
Во первых строках моего письма я хочу вам сообщить, что студенты наши начали повторять за мной мои любимые обороты и носить странные для этого века одежды. Прошу не наказывать их за это, как за нарушение конспирации, потому что с тех пор, как мы разместили наши объявления, к нам повалили отъявленные чудаки, а чудаки в этой стране — самые пытливые умы, так что им лучше не мешать.
Во вторых строках хочу в который уже раз сделать вам предложение.
Я понимаю, что вы до сих пор тяготитесь статусом моим, насколько сие нелепое слово употреблено быть может. (Думаю, как слово вы меня и употребляете!) Посему предлагаю вам считать нас не начальством и подчиненным, не могучей ведьмою и умным колдуном, а просто мужчиною и женщиною, до тех пор, пока я не разонравлюсь вам.
Ежели и это неудобно, готов служить вам не токмо как управляющий и помощник, но и в этом качестве тоже, если вы не нанесете ущерба моей гордости и не допустите никаких моментов двусмысленных. При Екатерине сие считалось нормальным, також и при Петре.

Виктор

Статус письма:
Удалено не глядя

МЕЖДУГОРОДНАЯ

Вергилий, Виталий и Варфоломей ставили на место колонну. Она была тяжелая.
Даже бетон таким обычно не бывает, и поэтому Варфоломей тянул изо всех своих чудовищных сил. Подпорки не выдерживали и ломались, когда колонна раскачивалась. Наконец верхний конец с хрустом вошел в гнездо на потолке, и к нему потянулись, сплетаясь, ветки — поддерживать.
Тааак.. Та-а-а-ак... - командовал Вергилий, следя за подергиваниями зеленого хвоста. - А теперь пусть они задеревенеют!
Рииии! - тонким голосом пискнул зверь. Ветки послушно свились вокруг колонны в жесткий клубок. Теперь не выпадет.
На станции должны быть колонны! - вытер пот со лба Вергилий. - Чего это она тут валялась непристроенная!

Виталий придирчиво оглядел сеть лиан, бегущую по потолку, и осведомился:
-А интернет? Мне нужна библиотека.
-Библиотеку Варфоломей строить не умеет — хмыкнул Вергилий. - Сам давай.
-Так это сейчас придется делать только по интернету. А у нас ни одного программиста нет. А я старый, я не могу...
Придется вылезти в большой мир.

Большой бетонный зал с двумя пещерами тоннелей был еще не обжит и не раскрашен. Вергилий осмотрелся, стряхнул со лба пот и гаркнул:
- Метростроевцы!!!

Никто ему не ответил, потому что не было никого. Только Васька-Художник, стараясь изо всех сил, выводил на стене багровой краской без трафарета огромную надпись: «Станция Междугородная».
- Лучше б по-простому, через букву «Я» - совершенно неожиданно для себя сказал Виталий и икнул.

Они пришли сюда после того, как Вергилий отыскал собрата, не просыхавшего уже неделю по старинному обычаю. Нарушив мирный сон обитателей кладбища, зеленая тварь, на спине которой сидел полуголый человек, сокрушительными шагами дотопала до размокшего крыльца сторожки, дыхнула в лицо Виталию и рыкнула.

- Господи... - тот так испугался, что упал на колени и, чего уж стесняться, обмочил штаны.
- Я за тобой — мрачно сказал собрат сверху. - Хочешь жить, как человек?
- Х-хочу — еле-еле выговорил Виталий.
- Тогда пообещай, что пить не будешь.
- Н-не могу обещать — сказал он, трясясь от страха. Диво, что он вообще мог связать два слова. Остальные попрятались за кустами и не подавали признаков жизни. - А ты что, решил меня в ад утащить?
- Пойдем со мной — и не будет никакого ада! - громким голосом провозвестила восседавшая на звере фигура, так похожая на его единственного закадычного дружка. - Только, если ты пить не бросишь, я тебя вместо рая прямиком в ад утащу.
- Не буду... - тяжело сказал Виталий, упал лицом в землю и затих.

И пришедшим с промысла в этот день было рассказано, что пришел с небес Вергилий на огромном динозавре, каких не бывает и в учебниках истории, и в наказания за прегрешения и пьянство забрал своего бывшего друга прямо в ад.
И все немедленно погрузились в свою растительную жизнь, распив по кругу очередное, и немедленно решили, что надо нажраться, как свиньи, и даже еще больше свиней, чтобы наконец пришел хоть кто-то, кому позволяется, и забрал их всех немедля прямо в ад, потому что житья в этот год никакого нету, а дальше ведь будет еще хуже.
Потом забыли повод и пили просто так.
После сивухи двое наутро не выжили.

После Виталий вспоминал этот день не один раз, а сейчас — еще и с некоторым испугом.
Очнувшись в глухом бетонном углу совершенно трезвым и чистым, и даже выбритым, Виталий не удивился. Удивился он, смотря, как рядом, свернувшись между лапами чудовища, тихо похрапывает друг.
- Эй!... - Тихо позвал он.
- Э-э-э... - знакомым голосом откликнулся друг. Только уже не таким хриплым.
Виталий осторожно отполз от звериного хвоста.
Он был одет во все новое, похожее на лен, только непонятно, из какой материи. Рубашка, штаны... Белье вроде на месте... Он попробовал встать и разогнуться.
Разогнуться получилось. Спина больше не болела. Более того, и руки не дрожали.

Он огляделся.
Вокруг, насколько хватало глаз, простирались бетонные своды. Серые, становящиеся к завершению купола чуть белее, они выглядели совершенно новенькими и чистыми. Это была огромная станция метро, ничем не украшенная, никак не подсвеченная, без колонн и декоративных окон, без росписи, которой можно было ждать от такого высокого потолка. Где-то вверху светились два желтых окна, возможно, настоящих, от которых лучами расходилось слабое свечение.
Он сделал пару шагов туда-сюда и заметил, что ноги тоже не болят.
Две огромных пещеры уводили в наичернейшую черноту. Между ними в проеме, возникавшем у основания купола, возникала третья — в два раза больше, чем все прочие, виденные когда-то Виталием в питерском, лиссабонском и московском метро. Она была похожа на огромный распахнутый зев, и из ее глубины выходили толстенные, голубые рельсы.
- Ой, мамочки... - сказал он, глядя на все это добро. - Вход в ад...

Но, как человек старого воспитания, он твердо знал, что ада не существует, и поэтому решил, пока Вергилий спит, дойти до самого конца, а после вернуться обратно. В сером бетоне были выдавлены загадочные знаки. Обозначенный ими широкий променад, похожий на набережную, шел вдоль серой плоскости, завершавшейся обрывом. Внизу блестели другие рельсы, обычные. Виталий встал на колени, переборол неожиданный приступ головокружения и ощупал край платформы.
- Не упади — раздался сзади окрик. Он отвернулся от пропасти, на всякий случай прополз пару метров и тогда уже встал.
Друг шел к нему уверенным, широким шагом, ничем не напоминавшим его привычную походку. Он был одет в те же мятые натуральные тряпки, как будто они сейчас были в деревне. На лице его, успевшем где-то загореть до черноты, сияли безумные, совершенно синие глаза. Виталий признал его только по голосу, сказавшему «э-э-э», а то ведь и не признал бы. Вообще недавний бродяга выглядел молодцом, чуть ли не рыцарем — после всей этой серости, слякоти, грязи и унижений это было как-то... Как ожить, но не знать, что делать с руками и ногам... и Виталий тоже разулыбался, обнимая его.
- Ты куда меня затащил, уродище! - начал причитать он. - Я же понимаю, что это не ад и не рай!
- Совершенно верно! Это же метро! - он первый раз слышал, как Вергилий разговаривает, да еще и связно. Если бы у него осталось такое понятие, как «неловко», он бы смутился.
- А ты тут живешь? - спросил он вместо этого.

Они достали какую-то еду и сели на бетон, который был теплым, как летом. Чудовище за ними одобрительно наблюдало, помахивая хвостом.
- Где ты взял его такого?
- Да это еще вопрос, где он взял меня такого. Я почти ничего не помню — отвечал Вергилий, уплетая буханку хлеба. - Я шел, шел... И тут вдруг город какой-то, потом люди какие-то. Он у них одного мужика загрыз и злился. Они хотели его убить, а я смотрю — он такой смешной!.. Такой ласковый! Может быть, его просто приручить надо?
- Так ты же... - Виталий никак не мог собраться с мыслями и задать вопрос. Как человек, больше похожий на мусорную кучу, в одночасье стал и говорить, и действовать, и излечился от своего сумасшествия? Впрочем, была и другая загадка — как же он и в бессознательном своем существовании находил в себе силы проявлять сочувствие?..
Вергилий грустно посмотрел на него. Вот, и даже так все понимает, а было-то...
- Да не знаю я. Я все очень плохо помню. Я помню, что я... а, ладно, дело прошлое.
Он резко встал и удалился к ближней стене. Виталий сразу перестал есть и устыдился: может быть, обидное сказал.
- Ладно — послышалось от стены через какое-то время. - Зови меня, как прежде, Вергилием. А по-другому больше не зови.
- А что ты будешь тут делать? - спросил Виталий, доедая все-таки те крошки, которые остались у него в руках.
- Я тут буду строить... - вздохнул Вергилий и, заложив руки за спину, снова обозрел гигантский свод. - Нам с братухой стоянка хорошая нужна. А ты, если хочешь, поживи пока с нами.
Виталий немного подумал.
- А другие все как же?
- Какие другие?
В глазах друга горело полное непонимание. Оно было явно неспроста, и Виталий с ужасом понял, что за время животного существования, до появления невиданного зверя, на земле для его друга существовал один-единственный человек — тот, о ком можно было позаботиться, кто не шарахался и не прятался от него, тот, которого можно было довести под снегом и дождем до рассыпающегося крыльца у забитой гвоздями двери.
- Я покажу — замахал он руками. - Нас еще много. Ты же будешь добрым, мой Вергилий?.. Ты же будешь? ..

В СЕРЕДИНЕ ТЕМНОТЫ

Слабый свет. Здесь находятся две фигуры — темная и еще более темная.
Снаружи, если есть какое-то «снаружи», городской шум — шуршание шин, звук автомобильных гудков, шелест листвы и шорох бумаги. Они сменяются гулом толпы, начальственными криками и протестующими воплями, скандированием лозунгов.
Слышно, что где-то далеко - куда взглядом не достать, даже если выйти за пределы темноты — кипит домашняя ссора.
Темнота непрочна, и слышно, как снаружи опускается ночь. Городской шум покрывает ее целиком.

Что-то видно в комнате в этих сумерках, и можно сделать вывод, что один из них здорово побит. Он сидит на полу, ощупывая пострадавшую ногу. Второй, расставив ноги, наклоняется над ним.
Это все из-за людей — говорит он. - Нет никакого толку никому ничем помогать. Прекрати.
Отлично — говорит первый. - Тогда они помогут себе сами. Я достаточно солгал им, чтобы они в это поверили. Уже много лет все достойно платят мне страхом за мое добро. А ты можешь читать мои многочисленные блоги, смеяться над тем, как я был голоден, и грустно смотреть на фотографию, сделанную пять лет назад.

@темы: роман про Мирона

---

29-го концерт )
бугага, я надеюсь, что горло пройдет. Причем это не перестраховка. Это тот самый случай, когда тебя сдуло, а вирус этим радостно воспользовался)

@темы: козрадуемся

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Что думаю

---

Кукла с редким именем (То, чего не было)

Кусок 16
О том, как Мирон учился летать дальше, а Мирей залезла в рисунок и чуть не обломалась, но все кончилось хорошо

А еще если у вас постучали снизу, то друзья постучат сверху и откроют люк, чтобы вы могли вылезти


В СЕРЕДИНЕ ТЕМНОТЫ

Рыжий очкастый человек в камуфляже встал напротив приземистого человека в пиджаке и стоит, ожидая следующего хода.
Сейчас их силуэты подсвечены, и между ними на полу лежит листок бумаги. На нем каракули и чья-то судьба.
Попробуй подобрать — угрожающе говорит очкастый — и мне придется стрелять.
Но ты же не умеешь стрелять — издевается второй. - Ты пацифист.
А я это хорошо изображу — серьезно говорит первый. - Бум-бум! - Он так резко вытягивает палец вперед, что второй отшатывается.
Я их сам подберу — говорит он и наклоняется за листком.
Второй наклоняется за ним и заносит руку для удара.
Тут, конечно, немедленно начинается их любимый театр теней, безумная пляска, которая занимает все остальное время и в которой ничего не видно тому, кто находится снаружи. Внутри не лучше, и тот, кто снаружи, должен это понимать. Потом раздается треск огня и шорох горящей бумаги.
Бесполезно — вслед за ним раздается голос рыжего человека. - Они никогда не перестанут писать все это.
Листок бумаги вылетает из теней невредимым, взлетает и растворяется в темноте.
Оба человека вздыхают.

О СОДЕРЖИМОМ ЧЕРДАКОВ

Вечером Ая держала его за руку.
- Закрой глаза и разбегись! - командовала она.
- Не могу... - опасался Мирон. - Падаю.
- Тогда просто беги!
Мирон пробежал несколько метров, отклонился от курса — и наконец-то исчез.

Ая облегченно вздохнула и набрала его номер.
- Ты где?
- Не знаю... - откликнулась трубка. - Я на какой-то крыше. У меня тут провода, а я держусь за эту... тумбу вентиляции.
- Какую тумбу?.. Сделай еще два шага и возвращайся.
- Мне некуда, крыша покатая... Погоди, я развернусь и сейчас попробую... А-а-а-а-а!..
Он выпал на мокрый газон прямо перед ней, сгруппировавшись, и долгое время лежал, лихорадочно дыша и боясь открыть глаза.
- Эй — сказала она. - Вставай! - сканер показывал высокий уровень адреналина.
- Я не могу!.. - он чуть не заскулил от страха, потом все-таки разлепил глаза и поднялся, держась за бок. - Шива-Ратри-Махаяна, ну у тебя и фокусы!..
Ая ощупала его с ног до головы, проверяя даже дреды.
Все вроде в порядке — объявила она. Мирон опять зажмурился и застонал. - Я просто не понимаю, что тебя сбивает. Научный метод требует подвергать все сомнению и проверять путем эксперимента. Ты успокоил мысль?
- Да. За кого ты меня держишь? Я уже лет пять как медитирую.
- А сердце?
- Да фиг его успокоишь. Но я честно старался!
- А душу?
- Я вообще не понимаю, что ты несешь — устало сказал Мирон. - Вроде бы, тебе этого всего делать не приходится. Ты же такая... Еще более сложносочиненная.
- А, ты об этом — расслабилась Ая. Генератор эмоций опять дал сбой, и на какой-то момент ей почудилось, что Мирон скажет: «У тебя и сердца нет».
Откуда это все? Обидеться?.. Я могу обидеться?..

Он опять жил у Перепела, где обитало еще несколько человек, и, возвращаясь, проверял, не его ли очередь вынимать из кастрюли сбежавшую змею. Уже не приходилось таскать туда-сюда нелепые подарки, закончила свою агонию освобожденная от проклятия фирма «Лубянка», но он знал - рано или поздно жажда странствий возьмет свое, и поэтому пока задержался именно там, где его ждали.
Ая рассказывала ему видение, которое его особенно тревожило в плане жажды странствий — ей часто снился (если так бывает у кукол) огромный взрыв, а потом дорога, ведущая прямиком через звезды. Вокруг висели разноцветные планеты и вращались, как волчки. Интересно, а жажда странствий у кукол случается?

Они поднялись в квартиру.
Ая медленно остановилась, пропуская Мирона вперед. Перед ее глазами возник пляшущий огоньками график эмоций. Из соседней комнаты доносились приглушенные всхлипывания: Перепел говорил с каким-то новым парнем, который вчера свалился на Полянку, совершенно очумев. Как водится, ни жилья, ни работы у парня не было, он только откинулся с армии, его бросила девушка, и теперь он рыдал, как подорванный, не думая о том, что мужику плакать не пристало. А когда вспомнил - Ууу! Еще как пристало - сказал Перепел, помянул девятнадцатый век с его эмоциональностью и увел горе-солдата разговаривать.

На кухне Мирей утешала Володю, который в этот раз не сторожил ни своих, ни чужих детей, а пришел с ней с работы и решил пересидеть этот дождь там, где вписывался Мирон:
- Я уж думал пойти на психотерапию..
- Слушай, психотерапия — это какая-то фигня. Не нужны нам никакие терапевты. Мне Мирия говорила, что даже тяжелая работа — это творчество. И Ежик тоже так думает. Посмотри, вот мы с тобой бегаем, разносим всякую хрень, а потом я рисую, а ты играешь в театре... Черт, кто плещется в ванной ?
- Не знаю. В туалете свет горит...
- Выключи.
- Не могу, там люди. Так в театре тоже временами хрен знает что — ворчал Володя. - Но мы там заряжаем батарейку. Вот это моя батарейка... Где я еще играть буду?
- А тебя больше никуда не возьмут, что ли? - горячилась Мирей. - Ты сам рассказывал, что там ваша мадам вытворяет. Тебя теперь везде возьмут, с твоим-то опытом!
- Рассказывал? - удивился Володя. - Ничего необычного она не вытворяет.
- Ну, орет на всех.
- Ну, орет...

Ая встала в коридоре, не понимая, куда идти. Везде магическим образом оказалось занято. Обычно она как-то не думала о том, что вокруг столько народу. И там, и там... Количество комнат в квартире все-таки было совсем не бесконечным.
- Давай шагнем — вдруг предложил Мирон. - Ну нафиг.
- Давай.. - ответила Ая.
И они взялись за руки и вместе шагнули наугад туда, где оказался светлый, чистый, сухой чердак, на котором возились и курлыкали голуби.
Через три часа они вернулись, счастливые и почти просветленные.

Дома поздно вечером Мирей наконец помыла посуду.
Вечером должен был состояться квартирник по скайпу, в котором участвовали бы Ежик, Мирей, еще пара человек и Мирия. Мирей с Ежиком причесались и сели перед экраном, но тусовка неожиданно рассыпалась — парень из Владивостока отвалился, у Оли барахлила связь, а Мирия просто не пришла.
Ежик начала чертыхаться и впала в депрессию. Они думали включить детям мультики, но потом решили, что это непедагогично, и весь вечер строили с ними какие-то башни из «Лего», хоть Ежик и жаловалась, что это тупо и не подобает.
Все это происходило под ностальгическую аргентинскую музыку, а потом они допоздна обсуждали ирландскую и бретонскую музыку, а также то, что Ежик собирается пойти в какой-то там дом творчества, чтобы у Машки были занятия, а потом просто заснули.
Ночью Мирей проснулась, как просыпаются от вспышки молнии. Сердце колотилось.
Она с трудом доползла до ванной, открыла кран и сунула голову под холодную воду.
В ванную вошла Ежик.
- Что, плющит? Тебе волосы подержать?
- Иди ты — буркнула Мирей, отжимая кудряшки, которые опять кудряшились больше, чем надо. Опять утром будет не расчесать. - Просто мне опять снится черт знает что.
- Какое еще черт знает что?
- Спи — грустно сказала Мирей. - Мама — это я.
- Я тоже мама. Че стряслось-то?
- Пока не знаю.

Утром все проснулись и начали весело шуметь. Мирей заварила себе кофе, положила всем завтрак, пришла в себя и включила комп.

Кошка-без-крыши [10:57]Мири, ты мне снилась, и мне снилось, что у тебя все плохо, но я не помню подробностей, кроме того, что тебя кто-то ударил. В твоей квартире была драка все кричали и потом были какие-то неприятности. Не могу справиться с тревогой. С тобой все в порядке?
Кошка-без-крыши [10:58]С тобой все в порядке? Мирия, прием
Кошка-без-крыши [11:55] прием, как слышно

Она занялась другими делами, проводила Ежика и все время поглядывала на экран — а вдруг?..
Soroka [15:56] Да ты достала уже . Я тебя сейчас из списка вынесу
Что?.. Мирей кинулась к экрану, потом разобрала надпись, и перед глазами на секунду стало темно-темно.
Soroka [15:56]Ты слишком мала, чтобы вообще судить, что у меня. Я тебя видела один раз — на свадьбе, и уже четыре года как ты достаешь меня своим нытьем. Я тебе еще раз скажу, что сильные люди не страдают ерундой, а устраиваются на работу и потом спокойно спят. Вот станешь хоть немного посильнее, тогда и поговорим
Soroka [16:01] не обижайся

Мирей посмотрела на экран еще раз. Потом просто села за стол, оперлась на локоть и решила отдышаться.
Еще и «не обижайся» говорит, ишь ты.

- Гуляааааать! - закричали из-за спины.
- Уж лучше гулять — апатично подтвердила Мирей. И они собрались и пошли.

Ей было очень грустно, но на улице как-никак светило солнце и шелестела листва. Но какое солнце и какая листва, если у тебя на руках висят два малыша? Э.. Черт, что со мной такое, никто же не висит, они давно ходят сами... Как-то мое самосознание отстает в развитии от реальности, решила Мирей. Ни с того ни с сего, а вдруг так тяжело.
Она перестала крепко сжимать руки близнецов, вздохнула и огляделась.

На бульваре детина в клетчатой рубашке уныло ссорился с полиционером. У него с собой было деревце — тонкий прутик, в котором Мирей опознала яблоню. Их хотелось как-то помирить. Мирей начала перебирать способы обратиться к этому человеку в форме, но в голову лезло только «уважаемая ментура», и она хихикнула. Кто их только придумал, и тех, и других.
Белобрысый «саженец» обернулся на смех, и Мирей поперхнулась. В его лице было страдание. Натурально, ей-богу, это называется страданием. Ничем другим не назовешь. Поэтому, как Мирей ни боялась, она все-таки напустила на себя решительный вид и подошла к человеку в форме.
- Перестаньте уже к нему приставать. Это волонтер по благоустройству.
- Женщина, какие волонтеры, а? - обернулся сердитый мент. - У меня никаких указаний на это нет. Идите, куда шли.
- Это волонтеры — упрямо повторила она бабушкиным голосом. - Засаживают бульвар там, где хулиганы ломают кусты. Это часть программы по озеленению города. Я здесь всю жизнь живу. Я знаю.
- Откуда мне знать, что вы здесь живете? Покажите паспорт! Может, вы вообще здесь квартиру снимаете.
- А если бы снимала, что тогда? - рассердилась она. - Я что, не могу видеть, что вокруг происходит?..
- Мент посмотрел на нее, не решаясь прогнать. Все-таки два мелких ребенка и все такое...
Мирей все-таки достала из ксивника паспорт.
Он взял его, пролистал и отдал обратно. Сказал «женщина, вы слишком много себе позволяете» и ушел.
Мирей не ожидала, что он уйдет, и поэтому растерянно замолчала.

- Спасибо — сказал человек в клетчатой рубашке, взял саженец и тоже ушел, но недалеко. Он был совсем не похож на того урода в парке. Она следила за тем, как он копает яму, и ловила себя на том, что боится — а вдруг он подойдет и начнет ее агитировать за посадку деревьев? Как тогда отказаться? Убежденные люди, особенно если это активисты, не принимают никаких отмазок и думают, что все, кто не с ними, те против них, вдруг это активист какой-то? Но агитировать ее никто не начал.

Я хочу выставку, подумала Мирей. Не буду я ни в чем участвовать, я выставку хочу...

Вечером Мирей рисовала.
Точнее, Мирей рисовала стол с едой. Это было даже не совсем по наитию, а еще и по необходимости: работы больше не было.

На столе громоздились какие-то припасы, еще не оформившиеся на вид, но она знала, что это не обязательно, главное, чтобы их было много.
Стол был деревянный, тяжелый.

Картинка получалась неплохая.
Может быть, если войти в нее, то можно будет не только отдыхать там, а утащить в реальный мир хотя бы немного еды? Ведь нарисовать можно все, что угодно.
Но картинка была какой-то неполной.
Мирей задумалась, и рядом, под столом, проявились очертания брусчатки. Стол на ней стоял немножко криво. Но брусчатка означала, что рядом должен быть город.
Значит, стол стоит в городе. Мирей нарисовала очертания ратуши, а сверху — синее небо. Это захватило ее, и она продолжала рисовать дальше — по бокам поднялись кованые фонари, вокруг площади появились дома, а в окнах домов сияли настоящие стекла. А в стеклах, совершенно вне зависимости от воли Мирей, появилась настоящая двойная радуга!
Это здорово, решила Мирей.
Теперь стол стоял на площади, окруженной со всех сторон домами. Было ясно, что он довольно большой. Увлеченная Мирей пририсовала на нем большую бутыль с вином, оплетенную то ли лозой, то ли веревкой — нельзя же детализировать так мелко — жареного поросенка, глиняные миски, которые были наполнены фруктами и прочими дарами природы, и большую виноградную гроздь. Это чем-то напоминало фламандцев.
Но ведь там должны быть люди!
- Люди! - воскликнула Мирей и начала рисовать людей.
Теперь вокруг стола стояло несколько человек, а в отдалении веселилась толпа — у стола стояли и на него смотрели богатый горожанин в своем отделанном мехом одеянии, его почтенная жена в теплом платье и чепце, несколько веселых мальчишек, купец и, конечно же, собака. Собака уже примеривалась к свисающей со стола гирлянде сосисок.
Мирей стало обидно за то, что люди как-то не спешат попробовать все это изобилие.
Нате вот — сказала она и пририсовала купцу большую двузубую вилку.
Рисунок двинулся, тени поплыли...
Ага, сообразила Мирей. Можно.
Под ее босыми ногами оказалась влажная брусчатка площади, остывающей после долгого дня. Дохнуло холодом, и над головой заиграло всеми красками закатное небо. Заблестели цветные стекла в домах. На нее обрушился поток запахов — приятных и неприятных: то ли зацветшей воды в канале, то ли собачьей шерсти и жареного мяса из кабака, то ли больных людей, то ли свежевыпеченного хлеба.
Пробегающий мальчишка показал на нее пальцем.
Она оглядела себя и вспомнила, что на ней легкое летнее платье. Платье было до колен и совершенно не подходило для праздника примерно шестнадцатого века. Это все равно, что идти на официальную встречу в драном купальнике.
Ничего, сказала Мирей и подняла повыше подбородок. Наверное, они узнают свою создательницу?
Она решительной походкой пошла вперед.
На мостовой валялся всякий мусор, на который было неудобно наступать. Прохожие шли и стучали деревянными башмаками. Ага, вот зачем у них такие деревянные башмаки, как же — подумала Мирей. Она храбро подошла к толпе и стоящим у стола людям — и очень удивилась, когда первый же увидевший ее оборванец улыбнулся и свистнул.
Акварельные люди вблизи оказались не такими уж детально прописанными. Например, смуглая рука мальчишки, который свистел в два пальца, состояла из нескольких мазков. У горожанина, который обернулся, взяв под руку жену, было мастерски передано ошарашенное выражение лица — сплошные белила, кадмий красный светлый в различных оттенках и охра. Ну, это хорошо, это хотя бы старательно.. - подумала Мирей. Но не успела она это подумать, как он и его толстая спутница сдвинулись вбок, закрывая стол.
- Эй! - сказала Мирей. - Вообще-то, это я вас нарисовала! Я хочу веселиться на вашем празднике и попробовать что-нибудь с вашего стола!
Но большой крестьянин, которого она только наметила сбоку, заступил ей дорогу и ухватил за руку. Пальцы у него были карандашные, но вполне человеческие.
Отпусти меня! - сказала Мирей и тряхнула рукой. Пальцы разжались.
Музыка все еще звучала, но начала плавно отдаляться — как будто музыканты отошли на несколько шагов, не прекращая играть.Мальчишки сошли со своих мест и заплясали вокруг, размахивая своими смешными шляпами. От толпы к тому месту, где стояла Мирей, начали двигаться, плывя по мостовой, матрос, ремесленник и еще кто-то, кого она не дорисовала. Раздался смазанный смех и рубленая речь, похожая на фламандскую, как она ее себе представляла — речь, в которой было ничего не разобрать. Залаял пес, припадая на передние лапы, но его было почти не слышно в уличном шуме. Больше ничто не нарушало покой мирного города.
Остальные продолжали веселиться и танцевать на площади под фонарями.

- Да вы же не совсем настоящие — сказала Мирей. - Что вы делаете-то?
Но они были вполне материальны — стражник, который стоял на углу, уже спешил сюда, покачивая большой алебардой.
Толпа качнулась в их сторону, и Мирей с досадой поняла, что придется уйти — так же, как и пришла.
Черт, лишь бы только дойти до края картины... Она опять высоко задрала голову, чтобы слезы не вытекали из глаз, повернулась и пошла обратно — не люблю я вас такими, дескать, живите, как знаете.

Но эти люди все-таки оказались не такими бессовестными. Мирей догнали дети и вручили ей свежую булку. Горожанин, который так грозно стучал палкой по камням, протянул ей руку и вручил несколько золотых монет. От толпы отделилась и побежала к ней девушка в зеленом платье, в белых бусах, и принесла ей гроздь винограда. Последним оказался пес, ткнувшийся ей в ладонь мордой — он нес гирлянду сосисок, которая тянулась за ним по мостовой. Бежал, значит, старался...
Огорченная Мирей вздохнула, обернулась в сторону дома, а потом взяла и зарыдала. А когда перестала, то увидела себя сидящей рядом с мольбертом, в закрытой комнате, и ничегошеньки не было у нее в руках — ни булки, ни мяса, ни винограда...

Раздался звонок в незакрытую дверь, потом зверский скрип, и вошла Ежик, неся на плече Машку и толкая коляску. Вокруг нее запрыгали дети.
Я тут немного печенек принесла — сообщила она, раздеваясь. - И курицу купила у станции. Бери скорей, а то я ее уроню. И вообще, чего ты сегодня грустная такая?

@темы: роман про Мирона

---

Кукла с редким именем (То, чего не было)

Кусок 15

как эти люди ездили на игру

МИРОН УЧИТСЯ ЛЕТАТЬ

Мирон давно задумывался, не стоит ли освоить профессию канатоходца. И теперь он стоял на лесной поляне перед толпой странно одетых людей, собиравшихся поглазеть на выступление.
Канат он припас заранее, притащив его со склада. Раз уж он тут оказался, решив попробовать съездить к незнакомым людям, то пусть будет все основательно. Канат был настоящий, толстый, почти как корабельный. Другое дело, что на колышки его нормально натянуть не получалось — он провисал до земли, и Мирон, решив, что падать с высоты метра не опасно, натянул его между деревьев. Сейчас он думал, как залезет на этот самый канат, так как подставки не припас, а на дерево лезть было неловко... Но зрители начали смеяться, и он понял, что или сразу лезть, или ничего другого.
Первые шаги дались так себе — дерево скрипело, пело, канат вихлялся как змея, и туда-сюда ходить было вообще никак. Но Мирон сжал зубы и попробовал. И тогда все зааплодировали.
Пройдясь туда-сюда, он спрыгнул вниз, упал, встал и отряхнулся. На дерево уже лез другой парень, который был похож на крупного кота — лохматый, ушастый и ловкий. «Чьорт, ролевики заигрываются» - подумал Мирон. Сверкая ушами, парень аккуратно встал на ветку, сошел с нее на канат, забалансировал, удержался, покачался и грохнулся со всей силы. Мирон побежал ему на помощь.
- Гиллан! - заорала какая-то девушка с той стороны поляны. - Ты живооооой?
Он с удивлением узнал Мирей.
Я нормальный — уныло ответил ушибленный Гиллан, не вставая. - Чувак, ты меня к медикам успеешь допереть?
Палатка медиков была на краю полигона. Мирон, сияя кольцами на дредах, нес ушибленного через весь строяк, вполне по игре изображая доброго уличного артиста. Ушибленный вздыхал. Их подстрекательница уже объявилась и шла за ними, перекидывая из руки в руку короткий меч — резиновый, что ли? - длиной с пол-руки.
В медицинской палатке, как и в мастерятнике, никого не было. Только на отшибе стояла палатка Мирей, в которую она немедленно сунулась за аптечкой. Из палатки вылезли два ребенка ростом по колено, сопровождаемые сердитым парнем, который отряхнулся, сказал «дежурство отбыл, разрешите удалиться» и пошел обратно в лес.
Это мои дети — сказала Мирей с некоторым вызовом и очень настороженно посмотрела на Мирона. Мирон удивился, чего это она напрягается. - Марек и Борик. Я с ними еще на игры не ездила.
- Круто! - обрадовался Мирон.
- Рей, он не цивил, он умный — сказал Гиллан, салясь на камень. - Он не будет тебе морали читать про детей на полигоне. А ты вообще откуда такой, с необитаемого острова?
- Я там прошлой зимой был — сообщил Мирон. - Я Мирон. Ом нама шивайя. - и подмигнул ближнему к нему ребенку.
- Я Гил.
- А я — вообще я! - сказала Мирей. И расслабилась.
Она начала упрашивать Гила снять штаны, а Мирон в очередной раз удивился, до чего некоторые люди тут отличаются от прочих. Если не считать непонятной заминки про детей, то за весь день на этой игре — ни напряга, ни наезда друг на друга... Прямо отдохнул. Не то что эти, солнечные.

Игра была по Толкиену, проходила под Тулой, и палатки стояли на берегу бывшего карьера, который давно превратился в озеро. Комаров под высокой горкой было огромное количество. Эльфы-телери гордо плавали на надувной лодке, распевая веселую песню со множеством непонятных ему слов. Мирон не читал книжку, по которой играли, и не вкурил сюжет, но его это совершенно не волновало - между костров, тропинок, палаток и выгородок он двигался, как рыба в воде, каким-то шестым чувством понимая, что сейчас он выйдет туда, где его напоят и накормят. Когда вокруг расслабляющая атмосфера, нападает волчий голод и желание общаться. И, действительно, стоило пожонглировать пару минут под навесом кабака, как его действительно накормили.

- У вас всегда так спокойно? - осведомился Мирон, поедая «доширак» под сенью синего тента, установленного «по-горному». - Тогда мне надо все это прочитать и к вам на игры дальше ездить.
- Ну, не всегда — проворчал Гил.
- Но в целом — да... - сказала Мирей. - Я тут живу. Гила напрягают реконструкторы, там, и еще разные другие вещи. Бывают же внутриигровые гуру, дурацкие мастера и тупые бронемишки. А бывает игра. Она меня радует. Пошли в Альквалондэ.

И они пошли в Альквалондэ, еще не сгоревшее, и поучаствовали в препирательствах нолдор с тэлери, и после этого началась драка, а когда она началась, Мирона быстро убили, потому что он отказался из-за пацифизма брать оружие, но метко и не по правилам пулялся еловыми шишками в нолдор. Поэтому Мирей и Гил быстренько отдали ему на хранение детей и побежали сражаться.
Марика с Бориком Мирон с одобрения их мамы повел в трактир и там развлекал их полдня, зарабатывая на еду жонглированием и рассказыванием сказок. Поэтому в трактире собралась толпа, которая бесконечно спрашивала, как зовут детей, как кидать три шишки вместе, как ловить за ручку жестяные кружки и, главное, как ходить по канату.
Когда пришли оба воителя, Марек с братом уже спали. Так что Мирон натянул канат еще раз и попробовал пройтись. Хромающий Гил тоже хотел бы, но, понятное дело, обломался.
По полигону игры ходил какой-то человек в пиджаке, дико выглядевшем на фоне эльфийских одеяний, и белой повязке на голове, означавшей, что его тут нет. Он всех фотографировал.

К середине второго дня Мирон почувствовал, что ему пора. Он уже запомнил почти всех персонажей и понял, зачем нолдор прутся через льды, но тут пришли орки, и все начали друг друга убивать. Мирону стало неуютно, и он заявил протест.
- Неуютно — это когда местные приходят — пробурчал Гил, но он тоже собирался. Завтра с утра ему нужно было на смену. Судя по тому, как народ сворачивал палатки, большинство собиралось доиграть, взять рюкзак и поехать домой, только все-таки сначала доиграть.
С полигона они уезжали втроем. Гил шел впереди, держа на плечах одного ребенка, Мирон — за ним, держа второго, а сзади радостно топала Мирей, таща три рюкзака и утверждая, что ей совсем не тяжело.
Рюкзаки не брыкаются — заявила она, остановившись через полкилометра. - Облегчениееее!.. А вообще, народ, вам есть где вписываться?
-Есть — сказал Мирон. - Нет — сказал Гил, и Мирон понял, что он чего-то не понимает. Вроде бы, Гил все время треплется с ней и возится с детьми, и они ведут себя, как старые друзья... Но...
-А вы давно знакомы-то? - спросил он.
-Нет — сказала Мирей. - Только позавчера познакомились. Я та-а-ак рада, что это все снова...

Мирон почесал репу и пришел к выводу, что в формате игры все знакомятся так же быстро, как в пространстве ритритов. Это было как-то не по-столичному, но объясняло, почему люди на игре такие нетипично дружелюбные. Хотя нет; он видел, как кто-то рыдал в палатках Альквалондэ — может быть, их ушибло переживаниями эльфов из сожженного города. Он хотел спросить, почему тогда никто ни с кем не спит, но вовремя сообразил, что в средней полосе России не предусмотрен такой вид туристического спорта, как дружеский секс без предварительной влюбленности. Эльфы на этот счет, наверное, еще более замороченные. Если их о таком спросить, они еще и обидятся.
Они дошли по лесной дороге за полтора часа, пару раз остановившись на привал и радостно рассказывая друг другу всякую ерунду, впереди уже показалась платформа — и тут Мирей отчаянно заорала «опаздываем!» - потому что у платформы стояла электричка. Большая. Зеленая. Пришедшая не по расписанию.
Откликнувшись на этот жуткий вопль, Мирон и Гил быстро перехватили свои рюкзаки и рванули. Гил с фантастической скоростью оказался у дверей переднего вагона, придерживая их в ожидании Мирей и корча страшные рожи машинисту, выглянувшему из кабины. Мирон споткнулся и чуть не упал.
- Ааааааааааа!.. - крикнула страшным голосом Мирей. - Подождите меня! Я бегать не умеюююю...

Мирон отчаянно вцепился взглядом в Гила и побежал вперед... И неожиданно побежал не спотыкаясь, а как-то очень легко - так быстро, как будто его поддерживали и запихивали на эту платформу невидимые ветра из эльфийского эпоса.

Потом, когда все трое долго толкались в тамбуре, собирая барахло, выпавшее из рюкзака с оборванной лямкой, рассаживали по местам испугавшихся детей и кормили их половинками булки с джемом, Гил зашивал рюкзак, а единственная настоящая леди в команде допивала остатки воды, кто-то из пассажиров спросил его в шутку: «э, слышь, а ты что, по воздуху бегать умеешь?»
Мирон отмахнулся.

@темы: роман про Мирона

---

Между нами скажем, браза,
Ты ужасная зараза.
Для таких, как ты, зараз
Существует Алькатрас!

@темы: приколы, стихов

---

Что другим каждый век пророчишь?
Или жить стремишься, как хочешь,
Много-много веков подряд?
Друга старого обнимаешь...
Ничего ты не понимаешь -
Люди умные говорят.

С трех сторон водяные стены.
Здесь открыты глаза, и пена
Не закроет их никогда.
То, что больше никто не видит,
Видят статуи в Атлантиде
День, когда приходит вода.

Было холодно, стало мокро;
Затопило, снесло, умолкло,
Зашумит за правым бортом -
И не вырваться, не проснуться,
Рассмеяться - не обернуться,
В хрупкий воздух шагнув потом.

Разбивает вода колонны.
Только волны к нам благосклонны -
Забывают любую месть,
Вымывают любую заметь
И в руках оставляют память -
Чтобы слышали то, что есть.

Океан растворяет Лету.
Как теперь не ходить по свету,
Не искать огонь вдалеке?
Мир блестит, не разбей игрушку.
Молча крутишь в руках ракушку,
Стоя вечером на песке .

Слышать рев последнего вала.
Знать, что этого не бывало,
Никогда, ни с одной страной -
И чертить на песке законы...

Только волны, плавник и корни,
Дымка берега надо мной.

@темы: стихов

---

Кукла с редким именем (То, чего не было)

Кусок 14

2008. конец лета

ПОЛЕТ НАВИГАТОРА
И немного о том, что такое Татьяна Валерьевна

оригинальный способ грабить машины, людей и идей

Наше лето кончается.
Слава электричкам! Слава электричкам. Троллейбусам, синим и заклеенным рекламой, зеленым автобусам, которые терпеливо носят в себе неблагодарных пассажиров, орущих этим летом «Валера!», подростков, портящих серые и синие сиденья, пока никто не видит, трамваям, которые другие колесные создания выживают из Москвы, тайком закатывая рельсы в асфальт, и поездам, которые на грани обморока курсируют туда-сюда, выполняя тысячное задание бестолковых составителей праздничных расписаний.
Все это обходят спесивые машиновладельцы, но куда им! Испокон веку большая часть московских жителей передвигается на своих двоих, и огромные московские пробки только подверждают это правило. Большая работа, завершившаяся недавно созданием Яндекс-пробок, никогда не помогает их объехать. О московский неопытный водитель, хамоватый, неуверенный, обиженный, напуганный водитель! Для тебя есть тысяча ловушек, тысяча постов ГИБДД, оно же — бывшее ГАИ, а другим дай только повод, чтобы обругать тебя или попасть к тебе под колеса.
Есть много того, что должно облегчать водителю жизнь, а на самом деле только портит ее. Одно из таких прекрасных изобретений — навигаторы. Еше пару лет назад эта новомодная игрушка заменила многим бумажные атласы, которые называют «стопником» вымирающие вольные путешественники.
Мы в России. Невозможно что-нибудь сделать в России, чтобы оно было просто безобидным и полезным. Как гласят легенды, в короткие сроки было написано дополнение для навигатора, которое скачивает обновление карт, а потом им начинают управлять те, кто это обновление сделал. Они засекают машину на карте, проверяют с помощью спутниковой съемки, выбирают самую понтовую машину владельцев, установивших новую прошивку, заводят водителя в тупик и грабят.

Витя, шпион добрых дел и искусник-починщик всего, что ведет свой род от колена старинных приборов, как-то засек одних таких под шумящей калиной, растущей в Свиблово: во дворе у станции метро Свиблово, где она растет, за трамвайными рельсами ближе к академии МВД, два находчивых человека вполне славянской наружности утрамбовывали хозяина машины в багажник. После соответствующей процедуры они быстро перестали. Витя просто проходил мимо.
Вскоре ему попался следующий любитель перепрошивать навигаторы — точнее, целая стая: иногда таксисты фирмы с желтым логотипом и шашечками вдруг обнаруживали себя в непонятном углу близ какой-нибудь улицы Вешних Вод или у метро «Отрадное», где в тихих переулках их тихо избавляли от наличности. Витя позвонил Гадалке.
Гадалка не помогла, так как ее счастливое неведение не давало ему никаких шансов объяснить ей, что эти люди — нехорошие. Она могла разве что пожелать им долгой жизни, но не помочь обычным образом. Тогда Витя загадал ей желание, а сам пошел общаться с деятелями тайного метро.

Деятели тайного метро одолжили ему несколько больших крыс, которых он вывел на поводках на стоянку такси с синим логотипом и помог им забраться в багажники. Таксистам была дана инструкция отдавать все деньги и не сопротивляться: после того, как были отслежены все машины, где навигатор был с новенькой прошивкой, шайка существенно поредела — заталкивая в багажник плохо говорящего по-русски таксиста, они нарывались на огромное зубастое существо размером с крупную собаку, скалящееся рядами острых зубов.
После этого пошел опасный слух, что парни родом из южных аулов привозят с собой огромных антисанитарных крыс. Такси атаковала спецслужба дератизаторов, выявляющая странных животных, но тайное метро дало им отпор, и между ними завязалась небольшая ночная драка, перешедшая в мирные дебаты. По итогам дебатов пришлось менять асфальт на Кузнецком мосту. Все обошлось мирно, а недовольны остались только местные жители — да кто их спрашивал, когда делать ремонт? - и байкеры, которые как раз собирались на очередной пробег в честь Дня Психического здоровья.
Шпион добрых дел знал их, схлестнувшись с ними несколько раз — но они не были его первой заботой: например — ему пришлось недавно контрабандой отправлять в республику Мьянма, на родину, хорошего парня, ограбленного по дороге и потерявшего все, вплоть до документов. До отправки на родину тот уже задружился с какими—то неформалами, успел съездить на «Пустые холмы», нашел себе приключения на задницу и заработал прозвище «Неуловимый Джо».

Но банда разрасталась.
Один из допрошенных под угрозой загрызания рассказал, что их главарь последние два месяца вел себя странно: все время пытался разговаривать вслух, но не по телефону, с некоей бабой, которую никто никогда не видел. Его спасла от низложения только стабильная репутация среди братков. Вскоре главарь умер в больнице от психического истощения. Витины доктора только разводили руками — всех не вылечишь. Поэтому Витя понял, что в деле замешаны осы, и начал навигаторы просто уничтожать. Невозможно было определить, куда еще попала неправильная прошивка: ее скопировали, стырили и начали раздавать с торрентов какие-то доморощенные хакеры, которым было достаточно того, что она новая. Прошивка подавала сигнал банде, и все шло по новой.
Витя внедрил в банду умного человечка, закончившего МГУ. Он обещал ему работу в спецполиклинике при Добровольном. Человечек задачу понял, составил карту сигналов, которые приходили на пульт в доме главного, и передал ее Вите. Чтобы оставить банду без хлеба, Витя провел акцию «У нас Акция». В нее входила бесплатная перепрошивка навигаторов обратно «за счет фирмы», два комплекта формы для экстренных случаев — полицейская и дорожного рабочего — и ловля «на живца» тех членов банды, которые ведутся на навигатор, переставший подавать сигналы, но знают, где стоит машина и какой у нее номер.
Осы не заставили себя ждать. Теперь, как выяснилось, машины нужны были им не для продажи. Бандиты перестали уводить их и перекрашивать в Чертаново. Обычно их интересовал водитель, который, будучи загипнотизирован севшей к нему «осой», угощал следующих пассажиров драже «Тик-Так». В них прятались личинки Роя. Если бы это удалось, Рой размножился бы с ужасной скоростью.
Но Витя для того и был создан, чтобы раскрывать великие планы великих преступников. Витя нейтрализовал человечка, сымитировав его попадание в плен, а тут и все перепрошитые навигаторы перестали отображаться на карте. Главный решил проверить, кто гадит, и после долгих поисков нашел единственный дразнящий огонек, который курсировал близ метро «Отрадное» и по всем признакам просто издевался над великой идеей. Более того, прошивка почему-то перестала работать, а украденная — распространяться: вышла новая версия этих навигаторов, и все владельцы понтовых машин немедленно понакупили себе новых, ибо не круто ездить со старыми. На «Горбушке» и «Сове» у Вити были свои контакты, которые «приводили в порядок» старые приборчики.
Выгода пропала. Члены банды пошли против главного, но наткнулись на сопротивление ос, которым всегда были нужны определенные люди, и как-то утром полиция нашла четыре трупа.

Какое-то время Витя еще наблюдал, как банда спорила с осами и отказывалась выполнять их приказы, но дело кончилось плохо. Бандиты угнали последнее такси и устроили драку с осами за водителя. В скверике у Академии МВД, где растет калина, случилась великая битва между последними участниками спора — три бандита против трех ос - после чего все разбежались, оставив машину с открытыми дверьми, водитель в ужасе сбежал, устроившись шофером на самые дальние рейсы, и тайна последнего навигатора оставалась нераскрытой, пока его не купил по дешевке у скупщика краденого какой-то умелец, поставивший его на самопостроенную яхту, плававшую на Селигере.

ВАЛЕРЬЕВНА

Она сидела за столом, потому что сейчас привыкла сидеть за столом, где компьютер, а не царапать что-то, примостившись на лавке, как раньше. Хотя, если уж на то пошло, лучше уж по-простому, скрестила ноги и сидишь на полу.
Но на полу холодно. Можно и покапризничать за столько-то лет.
Она относилась к себе гораздо суровее, чем ко всем остальным, разве что стол и стул себе разрешила. Он никогда не видел ее на работе в легкомысленной одежде без ритуальных знаков. Единожды заведенный порядок исследований нарушать было нельзя — хотя жить вне его можно было, как угодно. Все-таки дело добровольное.
Когда сужался обычный круг сотрудников и обсуждение доходило до чего-нибудь более срочного, чем охота и лекарства, Витя подозревал, что Татьяна не очень понимает слово «Добровольно».

- Витя — сказала она холодно. - Подойдите сюда. Это у вас что?
- Как — что? Все же правильно...
- Витя, ноосферная безопасность.
- Какая такая ноосферная безопасность?
- Вы совершенно не следите за тем, какой у вас процент распространения слухов.
Он виновато потупился. Процент распространения слухов действительно был большой. Последнее время Добровольный институт начал брать студентов на постоянной основе, и первая партия, проучившись пять лет, должна была выйти с дипломом. Это было одобрено на высшем уровне, куда Витя лазить не особенно любил, но, раз уж потребовали...
Хорошо обученных специалистов по паранормальным явлениям крупным городам явно не хватало. Без последствий для обычных людей такое масштабное дело обойтись не могло. Беда была в том, что все это улетало в малоопределимых дозах невесть куда. Этого нельзя было избежать — раз есть слухи, то есть и мечты, а если есть мечты, то есть и большой кусок информации, плывущий где-то там, где формируются надежды и желания большей части населения.
Скоро очень многие начнут мечтать не о том, чтобы поступить в какую-нибудь несуществующую магическую школу, а о вполне конкретных вещах, и все начнут искать, где находится Добровольный. Не найдут. Появится десяток книг, написанное там начнет влиять на природу института, и мы полностью переродимся, самих себя не узнавая...

- Шила в мешке не утаишь — проворчал Витя. - Я бы просто предложил открыться, пусть даже нас назовут сектой и начнут преследовать. Вы еще учтите, что мы не знаем, откуда последнее время берутся осы и как они роятся. Раньше было хорошо — находишь царицу роя, усыпляешь, и все дела... Так нет, теперь рабочие особи начинают перерождаться.
- Это потому, что грамотные все — проворчала Татьяна. - Значит, и специалистов будет больше... И ос тоже будет больше...

На самом деле ее звали не Татьяна, а как-то по-другому. Представилась она только один раз. Он вообще до сих пор не понимал, зачем он призвал ее сюда на свою голову. Дело было слишком давно. Только обустроился, переживаешь первые трудности, мечтаешь о помощи, и вот...

Сначала он подумал, что все будет хорошо. Не выгонишь так не выгонишь. Может быть, контроль над мыслями дал сбой, и ее притянуло сюда из дикой тайги. Побродит тут, признает свою неграмотность и пристроится на вторых-третьих ролях, ни один человек не лишний.
Он валил все на несовпадение времен, а то бы среагировал заранее. Витя как личность все-таки появился в те времена, когда девушки были тихие-тихие, крепко слушались отца и мужа, торчали себе дома, избу обихаживали... Да, честно говоря, и в те времена попадалось что-то такое, что нельзя было ни вожжами отлупить прочим в назидание, ни поцелуем подарить, чтобы растаяла. Но вот это было что-то невозможное.
К тому же, она была его на несколько сотен лет старше.

Сначала она обнаружилась в лаборатории.
- У вас тут микрограмма сонного вещества не хватает — ткнула она ему под нос список. Когда к нему прибежали сотрудники с вопросом, что случилось и почему по корпусу шляется незнакомая женщина, он явился первым, так что ему и досталось первым, как будто он обычный сотрудник. Татьяна не делала разницы между условным начальством и условными подчиненными. - Вы тут с ума сошли. Ничего сделать нормально не можете.

Это была первая его ошибка. Он сам был ни бум-бум в том, что варилось в хозяйстве Сарочки, которая тихо бродила по зданию заброшенной пятиэтажки и только в своих владениях проявляла недюжинный ум и компетентность. Ему всегда удавалось нанять хорошего специалиста, не вдаваясь в детали, особенно если специалиста на прошлом месте не ценили. Покажешь специфику, объяснишь, чего надо, он и расцветет... Но и Сарочка слушала эту ведьму, раскрыв рот.
Он знал, что некоторые восстанавливают авторитет, сделав вид, что критик полностью неправ, и пользуясь методом «наорать и выгнать». Но это было бы нечестно.
Честность его подвела.

В своем кабинете он теперь чувствовал себя, как идиот. Она заявлялась в здание в любое время, брала на себя наглость отвечать на насущные вопросы, вносить правки в работу, и это все без гипноза, магии или даже минимального убеждения. Если бы она допустила хоть одну ошибку, институт бы взбунтовался. На людей действовало только то, что она была кругом права.
Он сам не понимал, как так всего за одну неделю его владения оказались захвачены одной-единственной ведьмой неизвестно откуда. Попытка просто запретить ей войти закончилась плохо. Помогать ему отказывались. Уж на что он был силен в комбинированных заклинаниях, имеющих весь спектр действий вроде «забудь», «заблудись», «отведи глаза», «сгинь, откуда пришла»...
Это наша новая директриса? - спросила его Сарочка, чем окончательно вывела его из терпения. - А что ж вы не предупредили, что дела так скоро сдаете?

На следующее утро он вызвал ее на дуэль, что было совершенно недостойно бывшего дворянина.
Дуэль он тоже проиграл .

- Что ты так обижаешься, Витя? - сказала она ему человеческим голосом, когда он лежал на сиреневой после кислотного дождя траве, не понимая, на каком он свете. - Все делаешь неправильно, да еще и противишься! Я вам помогать пришла, а не убивать.
- Танечка... - прохрипел он, глотая раскаленный воздух, поднятый на пустыре магическими смерчами. - Я б сказал, что это за помощь, да слов таких не знаю...
- Ничего не понимаю — она присела около него на корточки, и ее глаза сузились. - Что ты сопротивляешься? Откуда у тебя такая гордость? Раз я пришла и взяла — я и права! Сдавайся!
Что за дикости...
- Так если взять меня в плен — кашлянул он — ничего не получится. Я здесь хозяин. Это место без меня не выживет. Это же город, понимаешь, город, а не лес!
- Так будет лес...
- Да не будет! Ничего не зарастет, как надо! Пойдет паутина, поплывут трещины, и целый район в бездну провалится! Я ведь тоже не мальчик маленький, я здесь столько лет живу. Это общежитие построили при мне и забросили при мне! Тут все разрушишь, а ничего не добьешься.
- Она задумалась, теребя кисточку на поясе.
- М-м-м... Хорошее место. Хорошо создал.
Он следил, как она обходит по краю пустырь, ступая по земле легкими шагами и прощупывая воздух заново. Вот, эти тоже хоть в чем-то бывают неуверены. Если она считала его грошовым колдуном, у которого легко забрать промысел... Ха, промысел. Еще бы.
- Ладно — раздался ее голос откуда-то сверху. - Так и быть. Беру тебя, Витенька, в помощники. А сама буду вашей директрисой. А то вы тут наворотите невесть чего, все запутаете, а потом либо у белки шкурка ссохнется, либо штаны пропадут.

Витя вернул мысли в голову, но было поздно.

@темы: роман про Мирона

---

Ну вот, если теперь есть ПМЖ, то пора сбывать мечту, думаю я.
И оказывается, что навскидку рядом с нами в универах программы для тех, кто свихнулся на китах, выглядят на первый взгляд странно, а самый углубленный курс - это в Сан-Диего)
А Сан-Диего - это далеко)

---

В городе все-таки прошла тусовка в честь 9 мая. Общими усилиями наехали на самых активных, чтоб портрет усатого таракана не приносили.
В общем, это все действительно грустно. Одни говорят, что русское правительство забрало у них праздник, вторым пофиг, что их фотографии те же самые любители Пу сразу используют, как "они за нас". Но "не прерывать же традицию из-за этого".

Помню, что дедушка это дело чем дальше, тем больше не любил. Для него был один парад Победы - его собственный, где его было видно на фотографии.
Остальное было напрасной тратой сил ветеранов, которых туда какое-то время еще звали идти в колонне.
А для очень маленькой меня это было такое - "почему дедушка отказывается каждый год получать положенную порцию славы, он же победил фашизм?" Ну, вот поэтому. Потому же, почему давал мне свои награды поиграть - лучше закончить и не воевать, чем воевать.

@темы: глупости, телеги, берег А

---

Мы сходили с Вероникой на маяк)
Всё-таки очень неожиданно, когда сам кому-то давно здесь живущему показываешь свои любимые гребеня. А он тут уже лет 20...
Хочу найти ещё какие-нибудь греьеня и тоже с кем-то туда ходить.
По дороге встретили свеженьких переехавших и их тоже заобщали. Правда, ненадолго, это были парень с девушкой, и я в кои-то веки сообразил, что нефиг навязываться, это плавно переходит в свидание)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Если кто вчитался, пишите, что вы об этом думаете) хорошо, плохо, ужас-ужас, круто, полого.
Пластмассовое, нет, живое.
Много буков, нет, мало.
В личку, в комменты, все равно.

Почему оно нужно? Потому, что сейчас я воспринимаю своё прошлое состояние, как очень ограниченное.
Сейчас это немножко рассеялось, типа как туман, и очень хочется понять, как текст смотрится со стороны.

У меня жизнь от комментов не зависит, я не помру совершенно точно). У меня от этого зависит понимание, как это выглядит снаружи, а не изнутри.

@темы: глупости, телеги, пакетные войска

---

Наверное, я тот самый чувак из анекдота, у которого "а что у меня прямое".
Пытаюсь влезть в дискуссию на хорошо известную мне тему, и опаньки, у меня в голове _середины_ этой темы нет. Сижу в результате, просто её читаю...